В то время как Северные Нидерланды (Голландия) в своей народно-освободительной борьбе против испанского господства обрели независимость (1579), южные провинции (Бельгия), потерпев поражение и оставшись под властью Испании, переживали тяжелый кризис. Цветущие до того города в XVII в. запустели, и многие провинции с развитой ранее промышленностью превратились в аграрные области. Усиление власти феодалов подавило первые ростки капитализма. Движение вспять, к экономическим основам феодальной формации, нашло свое отражение в идейно-художественном содержании архитектуры. Широкое строительство гражданских зданий уходит в прошлое, и церковь в лице своей главной опоры — иезуитов — становится основным заказчиком. Пышное великолепие католических храмов должно было поднять авторитет церкви и возвысить в глазах населения побежденных провинций королевскую власть Испании. На смену Ренессансу приходит архитектура барокко с ее широким диапазоном художественных средств, направленных на усиление эмоционального воздействия на человека. Главное внимание уделялось не столько композиции объема здания, сколько разработке его главного фасада, где композиционные приемы становятся смелее. Система фасадов строилась на классическом ордере, однако допускались смелые отклонения от канонических правил (утроенные пилястры, сложно построенные колонны, раскреповки, разрывы антаблементов и пр.). В сложном формообразовании фламандского барокко национальные черты сочетаются с выразительной патетикой, в основном римского барокко.

Рис. 16. Брюссель. План города XVI в.

В XVII в. города Бельгии изменялись мало. На фоне общего градостроительного затишья возводились в изобилии храмы, включавшиеся в виде вкраплений в сложившуюся еще в средние века застройку. В отличие от городов Голландии, строившихся в своем большинстве по плану, южные города, не связанные с опасностью затопления, развивались стихийно (см. планы Амстердама и Брюсселя рис. 1 и 16). Вопрос о предварительном планировании ставился, обычно, при возведении укреплений, причем кольцевая стратегически выгодная их система не всегда отражала внутреннюю структуру города. Характерно и обилие садов, занимавших значительную его часть. Эта свобода в использовании городской территории отличалась от той расчетливости, с какой застраивались города Севера, где земля доставалась дорого. Хаотической застройке южных городов с их кривыми улочками противопоставлялись, пространства больших, близких к прямоугольной форме торговых площадей, застроенных по периметру сплошным фронтом высоких и узких домов, среди которых выделялись величественные ратуши (Большая площадь в Брюсселе и Антверпене). Плановое начало в застройке этих площадей свидетельствует о большом внимании к ним, особенно проявившемся при восстановлении ансамбля Большой площади Нижнего города, разрушенного во время бомбардировки Брюсселя французами в 1695 г. По приказу магистрата от 1697 г. модели строящихся вновь или перестраиваемых зданий должны были представляться на его утверждение. Кроме этих блестяще проведенных работ в первые годы XVIII в. была осуществлена реконструкция Нижнего города, но без внесения существенных изменений в его старую структуру.

Образцом для многочисленных церковных построек Бельгии послужила, как и в других католических странах, римская церковь Иль Джезу. Это сказалось в архитектурном строе фасадов. Наиболее распространенным типом культового здания становится трехнефная базилика, унаследованная от средних веков, иногда с хорами над боковыми нефами и такой особенностью, как высокая башня за алтарем. Свойственное барокко стремление расширить внутреннее пространство приводит в конце XVII в. к слиянию центрического и трехнефного храма в единую пространственную систему (церковь Богородицы, ван Хансвейк, в Мехельне, 1663—1678, арх. Файдхербе).

Рис. 17. Иезуитские церкви: 1 — Брюссель, св. Михаила, 1606 — 1616 гг., план; 2 — Антверпен, Карла Борромея, 1614 — 1621 гг., П. Хейсенс, план, фасад с разрезом, общий вид; 3 — Брюссель, Бегинок, 1657—1676 гг., Л. Файдхербе, схема плана, фасад; 4 — Левен, св. Михаила, 1650—1671 гг., 3. В. Хесиус, общий вид, план, разрез с фасадом

Ранним проводником фламандского барокко явился Жак Франкар, который в своих трудах дал примеры более свободной трактовки классического ордера, своеобразные композиции порталов и других деталей. Его трехнефная иезуитская церковь св. Михаила в Брюсселе (1606—1616) — образец раннего барокко (рис. 17,7). Выдающимся произведением барокко является церковь Карла Борромея в Антверпене (1614—1621), в создании которой принимали участие П. П. Рубенс и архитекторы П. Хёйсенс и Ф. Агиллон (рис. 17, 2), с ее высокой башней за алтарем и новой системой освещения алтаря световым фонарем. Как и в других церквах, здесь наиболее пышно разработан главный фасад. Средняя трехъярусная часть, увенчанная высоким треугольным фронтоном, связана волютами с боковыми частями в единое целое.

Возможно, что общая композиция здания была навеяна одним из проектов в трактате Серлио (книга V, табл. 15), в котором видно подобное расчленение западного фасада на пять травей — узких и широких, чередующихся в «брамантовском ритме», и две угловые башни с бельведерами. Но растянутые вширь пропорции фасада антверпенской достройки делают ее более монументальной, а небольшая высота угловых башенок подчиняет их главной оси здания. Это вместе с обилием и разнообразием декора фасада, раскреповками антаблементов, сочетанием пилястр и колонн свойственно барокко. Но присущее зданию спокойное величие сближает его с итальянским ренессансом. В интерьере двухъярусная сквозная аркада на легких колоннах, заменившая собой прежние столбы, близка не только к постройкам Брунеллеско, но и к раннехристианской римской базилике св. Агнессы, имеющей такие же два яруса арок, опирающихся на колонны. Богатство внутреннего убранства церкви в Антверпене — мрамор колонн и стен, раскраска и позолота резных деталей — сближает ее интерьер с дворцовым залом (рис. 18).

Рис. 18. Антверпен. Церковь Карла Борромея. Интерьер

Церковь Бегинок в Брюсселе (1657—1676), приписываемая Луке Файдхербе (см. рис. 17,3), представляет собой перестройку трехнефной крестообразной базилики с шестиугольной башней за средней апсидой. Здесь черты барокко меньше связаны с итальянскими образцами, чем в антверпенской постройке. Трехчастное членение фасада и его связь с организацией внутреннего пространства выявлены более четко. При трех осях симметрии композиция фасада подчинена его главной оси путем сближения колонн и большей насыщенности декоративными элементами средней части, выразительно устремленной ввысь. Характерно очень смелое обращение с ордером. Исключая большую часть антаблемента в интерколумниях и оставляя лишь карниз, зодчий разрывает его на главной оси фасада, тем самым подчеркивая значение стены как основы тектонической формы. Удвоенные и раскрепованные пилястры отмечают нагруженные участки стены. Очень характерны фронтонные завершения боковых частей здания и венчания в виде фиалов, так же как и орнаментальный стиль, унаследованный от Ганса Вредемана де Вриза.

Церковь св. Михаила в Левене (1650—1671) арх. З. В. Хесиуса (см. рис. 17) представляет собой трехнефное здание с трансептом, выдержанное в пропорциях позднерейнских соборов, — так называемой «связанной системы». Фасад имеет традиционное деление, но боковые части лишены какой-либо самостоятельности и полностью подчинены трехъярусной высокой части, где верхний ярус, чисто декоративный, служит местом расположения щита с гербом. Эта связь усиливается мощными боковыми волютами, создающими плавный переход между членениями. Характерно нарастание пластики фасада к середине от плоских пилястр на углах к рельефно выступающим колоннам, входящим в композицию портала и гипертрофирующим его размеры. Нарастание и усиление декоративного богатства по мере движения вверх достигают предельной силы в верхнем ярусе. В этом сооружении по сравнению с антверпенской церковью усиливается декоративное начало. Многочисленные раскреповки, отсутствие прямых спокойных линий создают впечатление напряженного движения. Это сооружение стоит на грани чисто декоративного направления в архитектуре, в которой теряют свое значение тектонические качества ордера.

Рис. 19. Антверпен. Дом Рубенса, по его же проекту. Вид со стороны ворот

На развитие фламандской архитектуры большое влияние оказали изданные Рубенсом зарисовки дворцов Генуи в 1622 г. В Антверпене Рубенс построил свой собственный дом (1611—1618). К сожалению, об его архитектуре можно судить лишь но сохранившемуся фрагменту — воротам (рис. 19), напоминающим триумфальную арку. Идя от античности через итальянский ренессанс оперируя свободно архитектурными формами, он создал художественный образ парадного и вместе с тем интимного входа в дом, придав особый смысл пропорциям и масштабу. Разрезая фронтон над боковыми проемами и вводя над ними небольшие ниши, он как бы уменьшает масштаб сооружения и приближает его к человеку. Создается впечатление, что средняя часть фронтона является самостоятельным завершением трапецеидального проема, но воспринимается благодаря отрезкам этого фронтона над боковыми колоннами как часть целого. В то время строительство дворцов еще не получило своего широкого развития.

Рис. 20. Брюссель. Гильдийские дома на Большой площади, конец XVII — начало XVIII в.

Мало изменился и тип жилого дома с его узким (трех- или пятиоконным) фасадом, завершенным традиционным щипцом, форма которого становится в XVII в. сложнее и прихотливее. Со 2-й половины XVII в. оживляется строительство цеховых домов, сохраняющих, как и жилые дома, сложившуюся еще в средневековье форму в виде узких, вытянутых вверх многоэтажных построек. Особенно примечательны эти здания конца XVII — начала XVIII в. на Большой площади в Брюсселе (рис. 20), в которых такие национальные традиции, как членение фасадов на травеи, каркасность структуры и большие окна, сочетаются с пышным оформлением фасадов, основу которых составляет свободно трактованный многоярусный ордер. Обилие декора в виде позолоченных гирлянд, картушей и других деталей перегружает фасады этих зданий, переходя иногда границы хорошего качества. В доме герцогов Брабантских (1698, арх. Г. де Брейн, рис. 21) обозначился поворот к новому, более строгому направлению в архитектуре XVIII в., о чем говорят широко развернутый фронт фасада с метрическим шагом пилястр и сдержанность убранства.

Рис. 21. 1 — Брюссель, дом герцогов Брабантских, 1698 г., Г. де Брёйн; 2 — Антверпен, королевский дворец, 1745 г., Я. П. Баурсхейдт
Рис. 22. Загородный дом Сенеф близ Брюсселя, 1760 г., Л.Б. Девез. Общий вид и план

В XVIII в. на смену церковному строительству приходит строительство дворцов и патрицианских домов. Среди них выделяется королевский дворец в Антверпене (1745, арх. Я. П. Баурсхейдт, рис. 21,2), где намечается переход от барокко к классицизму. Это выражено в строгом членении фасада пилястрами большого ордера, отсутствии раскреповок и сдержанности декора. Архитектурный облик здания родствен аналогичным постройкам Франции, тесная связь с которой усиливается со 2-й половины XVIII в. Среди многочисленных загородных резиденций выделяется дом Сенеф близ Брюсселя (1760, арх. Л. Б. Девез, рис. 22). Общая композиция комплекса с главным домом между парадным двором и парком характерна для того времени. То же относится и к трехчастной схеме фасадов, как и к построению плана с анфиладой парадных комнат, вестибюлем и залом на главной оси, кухней и хозяйственными помещениями в подвале. Строго симметричная композиция здания с колоннадой-галереей, обрамляющей парадный двор, близка постройкам Палладио, а глубинный строй двора, рассчитанный на эффектную перспективу и представительность, близок французским приемам, как и изящные павильоны, замыкающие галереи, увенчанные бельведерами.

Загородный дом Тервуэн близ Брюсселя (1819, арх. Ван дер Стратен) представляет другой, широко распространенный тип — кубовидный дом (рис. 23,7). Расположение круглого зала в центре с лестницами в углах и группировка вокруг него анфилады комнат являются также отзвуком творчества Палладио. В наружных фасадах господствует прямая линия, спокойная гладь стен при строго размеренном расположении проемов. Ясная простота всего архитектурного облика сближает это здание с произведениями Леду.

	Рис. 23. 1 — загородный дом Тервуэн близ Брюсселя, 1819 г., арх. Ван дер Стратен, общий вид, план; 2 — Брюссель, церковь Сен-Жак-сюр-Кауденберг, 1776—1787 гг., Б. Гимар и Л. Монтуайе

Высокий градостроительный подъем наступает в последней трети XVIII в., когда был создан новый ансамбль правительственного центра Брюсселя в духе строгого классицизма. На высоком плато, господствующем над Нижним городом, была расположена Королевская площадь (1774—1780, архитекторы Барре и Гимар) с церковью Сен-Жак-сюр-Кауденберг (1776—1787, Гимар и Монтуайе), рядом разбит Брюссельский парк (1774—1776, Гимар и Циннер) с трехлучевой композицией аллей, навеянной Версалем, сходящихся перед зданием Брабантского совета (1779—1783, Гимар, рис. 23, 2; 24, 1 и 2). Эта строго симметричная постройка с портиком и двумя крыльями, обрамляющими парадный двор, была композиционно связана осью главной аллеи с расположенным южнее королевским дворцом (рис. 24, 3), напоминающим по своему внешнему облику Монетный двор в Париже (1771, арх. Антуан).

Рис. 24. Брюссель: 1 — план перепланировки верхней части города, 1774 — 1780 гг., Б. Гимар, Л. Монтуайе и Б. Циннер; 2 — здание Брабантского совета, 1779—1783 гг., Б. Гимар; 3 — королевский дворец, начало XIX в.

В дальнейшем (после 1830 г.), когда Бельгия приобрела самостоятельность, архитектура классицизма начинает утрачивать свою строгость, подготовляя почву для будущей эклектики. Тогда же было построено множество многоэтажных фабрик и заводов с обширными неблагоустроенными территориями для домов рабочих. Все это уже является началом нового этапа развития бельгийской архитектуры, соответствующей эпохе капитализма.

Глава «Архитектура Бельгии XVII — первой четверти XIX в.» раздела «Европа» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том VII. Западная Европа и Латинская Америка. XVII — первая половина XIX вв.» под редакцией А.В. Бунина (отв. ред.), А.И. Каплуна, П.Н. Максимова. Автор: О.И. Брайцева. Москва, Стройиздат, 1969